Они его придумали сами. Свой мир, свою войну и свои роли.
Нашла я свою давнюю-давнюю работу с шутера и решила утащить сюда. А то совсем потеряется, ибо нигде ее больше-то и нет.
Кстати, уже объявлено о новом туре шутера. Так что всех приглашаю!
Кстати, уже объявлено о новом туре шутера. Так что всех приглашаю!
22.12.2016 в 17:49
Пишет The Lone Gunman:Команда ЛэнглиURL записи
Работа по заявке № 12
посмотреть заявкуКёрш. Лотерея, Рождество, Алиса, сосиска, баловство.
Название: Пять лучших моментов
Автор: Команда Лэнгли
Форма: фотоистория с кулинарным неформатом
Пейринг: Алвин Кёрш
Тип: джен
Жанр: драма с элементами мимими, флафф без драмы
Рейтинг: PG-13
Исходники: всё моё
Размер/Продолжительность: 14 фото+туториал бонусом. В комплекте мини (2389 слов).
читать дальше— Алвин, малыш, ты сможешь назвать мне пять своих лучших моментов в жизни? — шепчет незнакомка на ухо. Кёрш может, но никогда не поделится этим с ней. Может, расскажет самому себе утром, пока будет бриться и одеваться.
Однако отказать своему телу он не способен. Если девушка просит за ночь "всего-ничего" и явно не против с ним — черным, уставшим и безнадежно старым, — то можно даже не задумываться. Всё равно его карьера давно не идет в гору, а катится под откос. Всего одна ночь. Никто не требует от него нежности, да и он нежности не просит.
Ему шестьдесят два. В его жизни нежности было предостаточно.
— Я больше люблю слушать, — бормочет Кёрш, открывая дверь дешевого номера придорожного мотеля. — Прибереги вопросы для других.
РождествоПервый момент, о котором он мог бы рассказать незнакомке — это Рождество в восьмидесятых. Тогда он был женат во второй раз, во второй раз любил и радовался рождению второго сына.
У каждого праздника есть свой вкус. Для Кёрша Рождество — это аромат имбиря и ванили, запах корицы и свежесваренного кофе с молочной пенкой — любовь к ней Кёрш перенял у первой жены.
Кажется, это был восемьдесят шестой год. Тогда он проснулся раньше всех (даже раньше сына, который провозгласил декабрь месяцем роста клыков, потому в доме все поднимались еще до рассвета). Дорожка перед домом была покрыта снегом — такая редкость в штате Массачусетс.
На кухне его ждала старенькая кофеварка. Арабика — его сорт выходного дня — не такой терпкий и крепкий как другие.
Кёрш сварил кофе, достал из холодильника молоко и налил в небольшую кастрюлю. Нагрел до кипения, позволил остыть, потом снял пенку и уложил ее в кружку, плеснул немного молока, добавил молотый имбирь и корицу, две ложки мёда и щепотку ванилина — всё по вкусу, — а следом вылил кофе.
Он пил кофе и смотрел, как снег ложится на позабытый у дома игрушечный грузовик. А под ёлкой уже ждали разноцветные коробки с алыми, зелеными и золотыми лентами. Скоро придет старший сын, скоро младший выберется из кроватки, и зашуршит оберточная бумага. Простое счастье семейного человека. И никакого Бюро...
Сосиска Второй момент у Кёрша ассоциируется с запахом свежего мяса и душистого перца.
Кёрш развелся две недели назад. Развелся во второй раз, потому не стал делать из этого трагедии. Пил всего два дня, на третий вышел на работу — понедельники пока никто не отменял.
И вот ровно через две недели ему захотелось нормальной домашней еды. Вторая жена оказалась еще более педантичной, чем первая. Та, уходя, хотя бы оставила ему сковородку и пару стаканов, эта же — только ключи от его старой корпоративной квартиры.
Пустой квартиры.
Неделю назад он купил кухонный стол и всё, что принято ставить на кухне. Получилось уютно, но духовка и плита до этого дня занимали свои места исключительно в эстетических целях. И вот теперь он твердо решил попробовать приготовить что-нибудь настоящее. Не вездесущие наггетсы или яичницу, а что-то серьезное и очень мужское.
Выбор пал на немецкие сосиски. Разумеется, их можно было купить в магазине. Но нет, ему хотелось понять, на что он способен на кухне. Без малого двадцать лет он переезжал от женщины к женщине — стоило развестись с Тессой, как в картинной галерее он, словно вирус, подхватил Мэри. За эти двадцать лет он не жил один ни дня.
К тому же так кстати выяснилось, что в супермаркете продают не только продукты, но и посуду. Кёршу понравилась большая сковорода для стейков — глубокая с ребристым дном. Он купил две тарелки, две кружки и два бокала. Этого должно было хватить на первое время — он искренне надеялся, что вирус-по-имени-женщина в ближайшем времени снова уложит его на двуспальную кровать. Отчасти поэтому продолжал спать на диване.
Книгу с рецептами он раздобыл на углу у букиниста.
Натуральную оболочку для сосисок, а попросту говяжьи кишки, Кёрш купил вместе с говядиной, свининой и свежими овощами. Первым делом он перемыл посуду, распаковал и разложил в холодильник продукты.
Перед применением Кёрш замочил оболочку в воде комнатной температуры на два часа. Потом промыл ее и разобрал на отрезки. "Если в череве есть отверстия, то именно в этих местах следует разрезать кишку на отдельные части" — увещевала кулинарная книга. Так Кёрш и сделал.
После он перекрутил говядину и свинину на мясорубке (а для этого снова пришлось тащиться в супермаркет — ему приготовили фарш за полчаса, как раз удалось купить все нужные приправы.
Уже дома он добавил в мясо соль, смесь перцев - красного и душистого, зелень майорана и сушеный розмарин. Затем потер на крупной терке два большие луковицы. В получившуюся мясную смесь влил полстакана красного вина (на 1 кг свинины и 1 кг говядины). А позже потратил больше часа, набивая "оболочку" фаршем. Наконец, сосиски стали походить на сосиски. Тщательно завязав кишки с обоих концов, чтобы его произведение приобрело плотный и законченный вид, Кёрш достал сковороду для стейков и противень.
Сначала колбаски томились 15 минут в духовке при 220 градусах, а после жарились на сковородке в масле с двух сторон до красивой коричневатой корочки.
Ужин был прекрасным. Зеленый салат и горчица прекрасно дополнили блюдо.
Кёрш помнит с каким наслаждением поглощал колбаски, запивая их настойкой на черносливе (на 0,5 л водки настаивается 1 кг чернослива).
Счастье? Лучше... Это была настоящая свобода. Тогда он решил, что браков в его жизни достаточно.
Баловство
Третий его момент связан с сестрой. Когда Малдер сбежал из военной тюрьмы, трясли всех. А Кёрша отстранили на три недели. Благодаря этому ему удалось выбраться к сестре в Новый Орлеан.
— Не понимаю, как с тобой можно разговаривать! — не выдержала сестра. — Ты же просто невыносим. Круглосуточно на работе, всегда. Я звала тебя в гости для того, чтобы пообщаться, понимаешь, Ал?! Дети выросли, мы с Тревером тут одни. Но даже в нашем доме ты умудряешься не выпускать телефон из рук.
— Прости, — пробормотал Кёрш виновато. — Такая работа. И ты это прекрасно знаешь.
— Даже в детстве с тобой было проще! Да я троих детей вырастила и то не так устала, как за эти три дня с тобой под одной крышей.
— Ты в детстве говорила ровно то же самое, только без упоминания детей. — Кёрш фыркнул и рассмеялся. — Ну вот скажи, что я должен делать? Помогать тебе?
—Разговаривать со мной, а не с трубкой! Пошли. — Прю потянула Кёрша за руку на кухню. — Давай, как в детстве, а? Вот что ты помнишь?
— Бабушку помню. Она много курила и ворчала на всех.
— А еще печенье пекла, дурачина! — Прю принялась вынимать из шкафов разные банки-склянки и коробки, что-то расставлять и раскладывать. — У меня даже ее рецепт сохранился.
С этими словами она вынула из ящика стола пыльную тетрадь с жесткими желтыми листами.
— Смотри. Творожное печенье. Стакан творога растолочь с жидким сливочным маслом или маргарином, добавить столько же муки, половину чайной ложки соды и три столовых ложки сахара. Всё смешать, раскатать и вырезать печенье.
— Выглядит просто. — Алвин достал пачку сливочного масла и отрезал от нее треть, взглянул на сестру — ну и худышка — и добавил еще немного.
А потом весь вечер они штамповали забавные фигурки — звезды, машинки и слонов, зайцев и котов. Вот он — билет в страну детства.
— А это фто? — пробубнил Кёрш с набитым ртом, когда Прю достала из стала старую коробку из-под чая.
— Твои деревянные машинки, братец.
Машинки и правда были там. Яркие, цветные, будто время было над ними не властно.
— Ну не смотри ты так. Это старший сын постарался — раскрасил их по новой. Нравится?
Кёрш молчал, он словно вернулся на сорок лет назад, в счастливое детство. Тот день для него пахнет свежей выпечкой и молоком.
Бонус-туториал
Алиса
Но больше всего на свете Кёрш любит своих детей: старший сын стал летчиком, а младший юристом.
И вот два года назад появилась маленькая принцесса.
— Люби своих внуков, Ал, — говорила ему мать когда-то, — они отомстят твоим детям.
О как же она была права!
Старший сын и невестка выглядели так, будто организовали частный детский сад и только что отправили на прогулку двадцать пять детей. На деле же внучка у Кёрша была всего одна.
Алиса.
— Пап, я больше так не могу. Нет, я понимаю, что это такой возраст. Кризис трех лет, всё прочее... Нэнси читала мне об этом. — Нэнси, будто в подтверждении его слов, горестно вздохнула. — Но...
— В наше время не было этих заумных книг. Да и времени их читать тоже не было, — пробормотал Кёрш. — Родили — воспитывайте. И не смотри на меня жалобно. Мне на работу нужно.
— Но мистер Кёрш... Хоть пару часов.
Кёрш взглянул на часы. Голова раскалывалась, вот-вот начнется мигрень, да еще и директор названивал с самого утра — не выходной, а рабочий день, хоть и дома.
— Оставляйте. Но если меня вызовут, я возьму ее с собой Бюро.
Невестка тут же поморщилась. И как это его сын — военный летчик, побывавший в Ираке, — умудрился жениться на абсолютной пацифистке? Впрочем, сын выглядел счастливым.
Первое, что сделала внучка, оставшись с ним вдвоем, постирала в стиральной машине его часы, очки и мобильный телефон. По крайней мере, теперь было ясно, что на работу в законный выходной Кёрша никто не вызовет.
Нет, в сущности Алиса была спокойным ребенком, но постоянно влипала в разные неприятности и жутко любила экспериментировать. В тайне от сына и невестки Кёрш любил внучку именно за это.
— Поиглаем, дедушка? — поинтересовалась она, когда сломанные часы, испортившийся телефон и сверкающие от стирального порошка очки наконец-то перекочевали сохнуть на подоконник.
— Во что?
— В безумапитье. — Говорила Алиса пока не очень хорошо. А некоторые ее слова и вовсе были не по зубам даже экспертам из Бюро.
— Это что?
— Вот! — Она радостно вынула из своего рюкзачка большую синюю книжку с Алисой, Чеширским котом и Шляпником на обложке.
Ах да, Льюис Кэррол...
— Безумное чаепитие? — переспросил Кёрш. — Что ж, давай.
— Дай чай.
Кёрш отправился на кухню. Пару минут размышлял, какой же чай заварить для ребенка, если в доме один кофе. Наконец, нашел выход. Любимая сестра насушила для него травы — укреплять здоровье, как только на улице пойдут осенние дожди. Вот этими дарами Кёрш и воспользовался.
В старый заварник, оставшийся от маминого фарфорового сервиза, Кёрш положил сухие листья смородины, плоды шиповника и несколько "горошков" душистого перца, добавил щепотку имбиря и три ложки меда. А потом залил всё это кипятком.
— А вот и чай!
— А где же кружки? Нет! Эти не такие, — расстроилась Алиса, увидев старый холостяцкий набор Кёрша. — Нужны длугие!
Керш горестно вздохнул и вскорабкался на стул — на стеллаже в коробке лежали фарфоровые кружки с бабочками. Сначала он достал одну, потом две, после три.
— Мало, — разочарованно бормотала внучка. — Чапите! Надо больсе! Мы будем пить и пелесаживаться на новое место, как Шляпник.
Кёрш кивнул и вытащил всю коробку целиком.
— Нравится?
Алисе нравилось. Сначала она расставила чашки и блюдца, а потом соорудила из них пирамиду.
— Садись сколее, будем пить чай.
Кёрш и сам не заметил, как втянулся в игру. Они предлагали чай кукле Мэри, жирафу Алану, корове Джону, потом удостоверению Кёрша, отчету по делу о маньяке-коллекционере, птичке за окном.
В голове вдруг стало ясно-ясно, боль прошла, усталость отступила.
Наконец Алиса и сама глотнула чаю, облизнулась и повисла на его шее.
— Ты самый-самый-самый лучсий дедушка.
От этих слов у Кёрша защемило сердце.
— А ты самая лучшая на свете Алиса.
И самое-самое теплое воспоминание с ароматом смородины.
Лотерея
Утром он возвращается домой, где его ждет очередная лотерея. Рубашка всё еще хранит приторно-сладкий запах духов незнакомки из бара, но он уже успел позабыть ее имя. Думать нужно о другом.
Его лотерея.
Сыграем, Алвин?
Пять наводок, ровно пять — и все от людей, которым он привык доверять. Так по какой же следовать, если каждая из них противоречит остальным?
Мир скатывался в ад, люди болели, умирали и никто — ни хваленое правительство, ни чокнутый Малдер (который и вовсе исчез уже пару дней как) — никто не мог ничего сделать.
Зато мог сделать Алвин. Две ночи кряду он штудирует все найденные в библиотеке Бюро книги по молекулярной биологии и вирусологии. Он пытается вникнуть, но техническое образование, военное прошлое и годы — да, проклятые годы — ему только мешают.
Впрочем, основное он для себя уяснил. Спартанский вирус, о котором говорила Эйнштейн — его глаза и уши в отделе Икс-файлов, — блокирует, уничтожает, нокаутирует ген фермента аденозиндезаминазы. А фермент этот участвует в каких-то важных реакциях внутри лимфоцитов. И всё. Конец. Без него иммунитет не работает от слова совсем.
Вообще-то люди с неправильным геном аденозиндезаминазы встречаются и без вмешательства Курильщика — это проявление врожденной мутации. Впрочем, теперь Кёрш сомневается и в этом — не промашка ли это гениев из Синдиката?
Так вот на людях с таком проблемой уже несколько лет успешно практикуют "генное лечение". Кёрш с трудом вникает в детали, но основное всё-таки понимает: чтобы восстановить функции иммунной системы, нужно заменить клон мутантных лимфоцитов лимфоцитами доноров с нормальным геном аденозиндезаминазы. И болезнь на какое-то время отступит.
Еще Эйнштейн твердит что-то про стволовые клетки, про какую-то особую линию этих самых клеток... Потом про донорство спинного мозга. И про Малдера.
О стволовых клетках он кое-что знает. А еще знает, у кого нужно искать здоровые клетки без всяких там мутаций, без Спартанского вируса.
И этот человек его счастье. И несчастье. Этот человек — причина его ночных кошмаров и персонаж его самых постыдных эротических снов. Ее зовут Марита. Она младше на чертову тучу лет. Потому для Кёрша она "мисс Коваррубиас". Дочка старика Рональда — его давнего приятеля.
И именно эта девочка много лет служила для Синдиката подопытной мышкой. Они заражали ее, лечили, снова заражали. И опять лечили, но уже совсем от другого и иными вакцинами. А подопытные мышки должны быть абсолютно здоровыми до эксперимента. Так что никакого Спартанского вируса в ее крови нет.
После суда над Малдером Кёрш окончательно потерял ее из виду, да и причин следить за Маритой, кроме его собственной постыдной привязанности, не было. А теперь появился повод.
Кёрш выходит на ее след по наводке "друга", а после — достаточно было сделать всего три звонка. И вот теперь на его столе лежит фотография мисс Коваррубиас, которая совсем недавно стала миссис Янг.
Это следует отметить.
В шкафу давно томится настойка из клюквы. Литр водки, горсть ярко-бордовых ягод и три ложки сахара — раздавить, смешать, взболтать и спрятать подальше от глаз. Забыть на пару недель.
Вкус напитка обжигает. Пять наводок, ровно пять, а он выбрал самую невероятную и тактически неправильную. Зато очень важную лично для него. В конце концов, имеет он право на что-то личное?
Перед глазами у Кёрша карта Англии — именно туда отправилась "миссис Янг", нашла работу в посольстве и жила с мужем в арендованной квартире. Кёрш улыбается. Десять долгих лет он желал заполучить Мариту, жить с ней, любить ее. Но она стала женой другого. Жаль его лицо на свадебной фотографии затерто — слишком мало информации дала ему база Бюро, Интерпол и вовсе навесил на досье мистера Янга гриф "секретно".
Но Марита-то выглядит счастливой, так какая может быть разница?..
Брусничная настойка оставляет после себя сладковатое послевкусие. Кёрш вздыхает и закуривает. Завтра утром он планирует вылететь в Лондон для того, чтобы посетить не объект своего помешательства, а дочку старого друга. Так и должно быть. Боль наконец отпускает, и Кёрш улыбается.
А вот и пятый момент.
Спасибо, Господи.
@темы: Мои работы, Ы-файлы, За два дня из говна и веток
-
-
31.03.2018 в 13:16обалденно! тебя надо зазывать на кулинарные челленджи
-
-
03.04.2018 в 00:33-
-
03.04.2018 в 18:40HappyChena, сама перечитала с интересом, уже забыла всё.